Моё вpемя yезжает вдаль на игpyшечном поезде.
Я pедко смотpю в календаpь
Так бы и не вспомнил, память-то девичья,
А тyт вдpyг pаз - и опаньки!
Я yже целый год не видел ее сеpых глаз...
(«Високосный год»)
Три дня назад шёл по Городу, по Улице... случайно повернул взор влево... и вдруг – как током на триста восемьдесят меня ударило!
Я внезапно увидел Осень – именно так, в человеческом обличье, явно и точно. Она сидела и спокойно смотрела леденящим взглядом вдаль.
Я ее раньше представлял неясно, но всегда тревожно. И вот она воплотилась. Тонкие губы, ввалившиеся глазные впадины, сложенные на толстом плаще худые, изможденные руки. В уголках губ запрятана саркастичная, почти не видимая улыбка. Она знает – никто от неё никуда не денется, и её время непременно придёт. За ней нарисована хаотичная сеть голых, печальных веток. Одинокие листочки, чудом сохранившиеся, мелкой дрожью трепетали на ветру. А дальше - глубокий объем серого мрачного неба.
Да-да. Никогда не любил её тяжкую и беспощадную поступь, и не скрываю это. Тем более что наступает самое нелюбимое у меня время – ноябрь. С его голыми ветками, не прикрытыми пушистым снегом, с ветром и отсутствием солнца. Которое ещё не компенсируется новогодним сиянием проспектов и мостов. Просто Темень, обволакивающая сознание, вне зависимости от твоей воли.
Знаю, многие осень любят – за золото крон, за прозрачность воздуха, за мягкий свет, за что-то там ещё. Да и сам, бывает, наслаждаюсь – например, золотым Павловском. Бывает.
Однако если взять глобально - я её совершенно не желаю. Нет. Не хочу ее наступления, точно знаю, что поиграется она с нами игрушками красного и желтого, а потом неизбежно наступит Серость и Темень. Да и зрелище тотального и неуклонного увядания природы – оно хорошего настроения не добавляет. У меня, во всяком случае...
Я - весну люблю. Да, безвитаминнная, да, пронзительно прохладная временами, однако такая оптимистично-воздушная, прозрачно-голубая и невесомо-зеленая.
Journal information