Вот вам новая порция перлов - зацените фрагменты рецензии на её книжку (Liesl Schillinger в The Daily Beast):
Одна из самых неискренних фраз в русском языке – «очень вкусно!», которую неизменно произносят в России всякий раз, когда садятся за стол и едят то, что хозяйка приготовила своими руками. Фраза эта означает, что гостям еда очень нравится, хотя на самом деле она вовсе не вкусная – во всяком случае, для тех, кто не привык к тому, что нравится славянам, и кто не знает толк в их яствах.
Я с самого раннего детства помню, как мои родители – преподаватели и славянофилы – устраивали у нас в доме шумные русские вечеринки для своих учеников. Готовясь к ним, мама часами прокручивала говядину и поджаренный лук на мясорубке, которую когда-то привезла с экскурсии в Москву.
Мое детство в годы «холодной войны» было каким-то нескончаемым уроком с демонстрацией наглядных примеров. Но когда мои школьные друзья забегали к нам на кухню, то, учуяв запах укропа и солений, сразу же убегали. И лишь потом, в 1990-х годах, впервые оказавшись в Москве, я поняла, почему мои друзья так реагировали – теперь и я тоже попробовала незнакомую мне русскую еду, которая вызвала у меня отвращение. Помню, например, полупрозрачное дрожащее нечто – целое огромное плоское блюдо вроде противня с пирогом – заливное, а в нем вареная рыбина величиной с мужскую ступню. Этой заливной рыбой меня угощала знаменитая дама-профессор в фартуке – было это в 1993 году в какой-то московской высотке. А перед этим она несколько дней бегала по рынкам в поисках необходимых продуктов. Стараясь не дышать, я проглотила пару кусочков (помню, что у меня было ощущение, будто это желе Knox Blox из обойного клея), с трудом улыбнулась и, изо всех сил изображая удовольствие, выдавила из себя: «Очень вкусно!».
(тут мне поневоле вспомнилось бессмертное из "Иронии судьбы" - какая гадость эта ваша заливная рыба!)
Летописец советской кухни Аня фон Бремзен
К счастью, Ане фон Бремзен (Anya von Bremzen) не только знакома вся гамма вкусов славянской еды – она еще со времен своего советского детства сохранила любовь к этим подозрительным рыбным закускам, от которых исходит «манящий запашок обойного клея». Но, к еще большему всеобщему удовольствию, она, благодаря своему невероятному таланту бесподобной рассказчицы, так описывает рецепты, от которых у нее самой текут слюнки, что вы начинаете завидовать, хотя вам самим не очень-то и хочется пробовать эти мифические блюда, которые она воскрешает из прошлого. При этом она признается, что сама их никогда не пробовала, т.к. ее родина была постоянно охвачена дефицитом (то есть, в стране не хватало продуктов).
Всеобщая фиксация на майонезе тоже не исчезает, даже в рецензии:
А еще о пирогах-кулебяках с семгой, вяленой осетровой спинкой и грибами, заливных рулетах, окороках и прочих холодцах. И непременно покрытых щедрым слоем вездесущего майонеза. Майонез этот (в советские времена особой популярностью пользовался «Провансаль» с его «острым», скорее, даже едким вкусом) был для москвичей таким же культовым, как кексы «Мадлен» для Марселя Пруста.
Вот ещё знатные отрывочки:
* * *
Ну и что с того, если ни одна из них никогда не пробовала блюд, которые они собирались готовить, и уж тем более, никогда их не готовила? «Ни я, ни мама понятия не имели, какими эти блюда должны быть на вкус», - признается она. Колдуя над первой главой своей книги и над первым пиршеством, посвященным кулинарным излишествам царского меню (это блюдо было самым любимым в меню императора Александра III, – прим. перев.), она провозилась всю ночь в невыносимую нью-йоркскую жару, чтобы приготовить гурьевскую кашу. Это такая густая манная каша, в которую добавляют орехи, варенье, сухофрукты и перекладывают слоями сливочных пенок. Она пишет: «Прикованная к плите, истекая потом, я была готова брать штурмом царские дворцы и вдребезги бить яйца Фаберже. Я проклинала Романовых! Я всеми руками была за Октябрьскую революцию!».
* * *
В главе, посвященной 1930-м годам, автор рассказывает о том, как ее мать, которая была еще совсем маленькой, со своей семьей отмечала день выборов в Ленинграде. Пока люди открывали шампанское, и толпы коммунистов пели «Широка страна моя родная!», работники сталинского НКВД позвонили в дверь и увезли их соседей на муки и смерть. Бдительная и предусмотрительная бабушка быстро увела детей на балкон, чтобы они не пропустили большой салют в честь товарища Сталина.
* * *
Фон Бремзен особо смущает то, что молодые телепродюсеры, прослышав о ее воспоминаниях, с жадностью ухватились за этот сюжет и буквально смакуют ее рассказы о «ее невзгодах в советские времена». Он спросила их: «Ведь в Москве есть много людей, которые вспоминают об СССР гораздо лучше, чем я, разве не так?». Я говорю им: «Я же не москвичка, я живу в Нью-Йорке!». А кто-то из съемочной группы объясняет мне: «Здесь у людей в памяти все перепуталось, а вы – эмигрантка, а значит, вы и помните все более отчетливо».
* * *
В общем, KLYUKWA, BALALAIKA, GULAG и MOSKOVSKAYA VYSOTKA как они есть :)))
Вот такой уровень знаний о СССР у сливок американского общества. На откровенной клюкве пишутся книжки, куётся бабло и самое главное - это выдаётся за реальную историю.
И ещё интересно то, что некие "молодые продюсеры" радостно ухватились за этот сюжет и "буквально смакуют её рассказы о советских невзгодах". Рельефно видно, какая бурда сейчас востребована в СМИ.
Journal information