Однако есть ещё интересная сходная тема - литерный поезд Сталина в июле 1945 на Потсдамскую конференцию.
С ним связано тоже много легенд, баек и историй.
Оригинальный Да производства ALCO. Ташкентский ж/д музей
(фото
varandej)Отрывочные сведения начали всплывать в начале 90-х, потом журнал "Локомотив", поддерживаемый энтузиастами темы (т.е. неполитический и не в разрезе модных тогда завываний по "сталинщине") в 1995-м выложил статью со свидетельствами машиниста В.Я. Лиона 1911 г.р., который к концу девяностых был ещё в живых. Сейчас не знаю. Потом по теме публикнулся ведомственный "Гудок" в августе 2002-го, ну а потом, с развитием соцсетей и блогов пошли перепечатки и вольные байки-интерпретации, кто во что горазд.
а) Первый любопытный момент со сталинским литерным в 1945-м был такой - от Можайска, где тяжёлый состав застрял на подъеме с боксованием, штатные паровозы заменили на американский ленд-лизовский тепловоз Да, который по правилам страховал основной состав чуть позади, и дальше до самого Потсдама он шёл под ним. Обратно - тоже.
Фольклор (а может, и реальная история) гласил, что Сталин обратил внимание на то, что поезд ведёт необычный локомотив и на одной из станций в Белоруссии посетил его, переговорив с машинистами. Итогом было то, что на основе локомотива ALCO RSD-1 СССР стал делать свои ТЭМы, которые разрослись позже в целую ветку маневровых тепловозов.
б) Второй момент - изменение маршрута. Вместо довоенного восточно-прусского магистрального пути литерный шёл по привычному теперь нам короткому "брестскому", обходя югом Литву и Восточную Пруссию.
в) И третий, вытекающий из второго. Это тот факт, что состав шёл до самого Берлина по широкой "русской" колее 1524 мм, нигде не меняя тележки, как молотовский поезд. Использовал он главную линию снабжения Первого и Второго Белорусских фронтов, которая перешивалась на нашу колею по мере продвижения армии на запад: (Смоленск - Орша - Минск) - Барановичи - Брест - Варшава - Познань - Франкфурт-на-Одере - Берлин. Куда конкретно он пришёл в Берлине или Потсдаме - неизвестно до сих пор. Во всяком случае, я нигде не смог найти точных сведений.
Ниже - перепечатки из статей, кому интересно.
Они литературно переобработаны журналистами-публикаторами, поэтому изначальную прямую речь машиниста, увы, уже (наверное) не найти.
I. Перепечатка "Локомотива" с Транссиб.ру
Литерный поезд Сталина с основным локомотивом Да 20-27. Потсдам
[...] По возвращении в Москву Лион и Кудрявкин стали готовиться к третьей поездке - на Потсдамскую конференцию. К тому времени Советский Союз закупил у американцев тепловозы серии Да.
- Несколько наших паровозов мы забраковали, - вспоминает Виктор Яковлевич, - чем вызвали гнев генерала из НКВД Мильштейна. По его мнению, специалисты депо подготовили технически исправный локомотив, были и акты о их пригодности к поездке. Но мы настояли на своем. Дело в том, что на первом затяжном подъеме началось боксование. Неисправным оказался механизм подачи песка. У другого нужно было менять колесную пару.
Сейчас об этом можно рассказывать спокойно, а тогда время было суровое. За малейшую провинность наказывали строго. Короче, решили ехать тепловозом Да-027. Началась пробная поездка от Москвы до Потсдама. Локомотивные бригады менялись через каждые 200 - 250 км. Нас это потом здорово выручило. Машинисты основательно изучили всю магистраль, ее особенности. Да и тепловоз, как говорится, почувствовали.
В июле 1945 г. литерный плавно двинулся от одной из московских станций. Были запланированы и остановки. Сталин любил короткие прогулки. Во время одной из них подошел к тепловозу. "Доедем мы на этой машине до Берлина? - спросил он у Кудрявкина. - Не только до Берлина, - ответил Николай Иванович, - но и обратно в Москву вернемся, товарищ Сталин."
В Потсдам прибыли строго по графику, составленному в НКВД. На платформе правительственную делегацию СССР встречала группа военных во главе с Г.К.Жуковым. За время, пока шла конференция, машинисты проверили работу всех агрегатов и заправили тепловоз топливом. Потом на выделенной военными машине осмотрели Берлин, лежавший в руинах. Вернулись назад. Поезд был готов к обратному рейсу.
* * *
Все складывалось благополучно, но одно происшествие не давало покоя Лиону и Кудрявкину. Дело было перед мостом через Одер. Он состоял из собранных клетей. Предупреждение об ограничении скорости дали в последний момент. Машинист применил прямодействующий тормоз локомотива. Видимо, тормозные колодки тепловоза перегрелись, и попавшая на них смазка буксовых подшипников задымилась.
Помощник машиниста В.И. Иванов, почувствовавший неладное, решил, что загорелся один из двигателей. Высунулся из будки посмотреть, но не учел главного - путь был перешит с европейской на нашу колею - 1520 мм. Габариты-то другие! Короче, зацепился помощник за мачту и... выпал на бровку пути. Машинист вынужден был применить экстренное торможение. По телефону доложили коменданту о случившемся. Василия Ивановича унесли в вагон, где находился врач литерного. Вскоре помощник вернулся к своим обязанностям.
Сталин напомнил о случившемся. За несколько минут до отправления поезда в Москву он подошел к тепловозу и спросил: "Как себя чувствует Василий Иванович?" Увидев помощника целым и невредимым, Сталин с улыбкой поднял указательный палец: "Надо быть аккуратнее"... А в нескольких метрах протирал очки Лаврентий Павлович Берия.
К Москве подъезжали строго по графику. Кудрявкин передал контрольные полномочия Лиону. И тут произошел еще один казус, никак не вписывавшийся в программу НКВД. По телефону полковник Лукин распорядился, чтобы подножка вагона-салона, где находился Сталин, оказалась точь-в-точь напротив ковровой дорожки, ведшей в депутатский зал. Накануне прошел сильный дождь. В конце платформы стоял семафор. Комендант по телефону уже отсчитывал последние метры до этой самой дорожки, как вдруг появился стрелочник с красным флажком. Пришлось тормозить раньше времени. Не полковник госбезопасности Лукин оказался главным для машиниста-профессионала, а стрелочник! Вернее, неуклонное выполнение инструкции. Пришлось товарищу Сталину шагать до машины по мокрой и грязной платформе. Дорожку-то вмиг свернули. Лион написал объяснительную. Разбиралась компетентная комиссия - правым признали Виктора Яковлевича.
[...]
Сталин в Потсдаме на заседании конференции
II. Из "Гудка" (2002 г.)
[...] Эту историю мне рассказал Андрей Егорович Лесников – машинист, приведший в апреле 1945 года первый поезд в Берлин. Ему посвящен очерк «Старик и время», не так давно напечатанный в нашей газете.
– После того памятного рейса нас оставили в Берлине охранять железнодорожные пути. Однажды я стоял часовым у стрелочного перевода. Вдруг вдали показался литерный поезд: могучий тепловоз, необычные вагоны, которых раньше мне видеть не доводилось. Вскоре «литер» подошел к стрелке. Внезапно в одном из его окон я увидел Сталина! Он посмотрел на меня и, когда я отдавал ему честь, кивнул... Прошло столько лет, а я до сих пор вижу тот поезд.
Эту историю я вспомнил, когда встречался с Виктором Яковлевичем Лионом. Дело в том, что Лион и был машинистом того литерного. На днях ему исполнилось девяносто лет.
Как известно, в целях безопасности Политбюро запретило Сталину летать самолетами. Поэтому перед началом Потсдамской конференции вопрос о транспорте не возникал: только поезд. Для этого в Америке приобрели мощные тепловозы (чтобы не зависеть от заправок водой и углем), а здесь, в Союзе, набрали локомотивную бригаду, состоявшую из опытных специалистов. В нее вошли машинисты-сменщики Виктор Лион и Николай Кудрявкин, а также помощник машиниста Василий Иванов. В путь поезд отправился одиннадцатого июля 1945 года.
Выбор именно этих людей не случаен. Все они потомственные железнодорожники. Их отцы работали в депо Москва-пассажирская Московской (тогда Ленинской) железной дороги. Своих сыновей, когда те пришли на работу, они научили каждый рейс считать главным.
...Виктор Яковлевич вспоминает, что во время остановок Сталин любил прогуливаться по перрону. Часто он подходил к тепловозу и спрашивал, как идет работа. Ответ был всегда один и тот же: все в порядке. Однако «в порядке» было далеко не всегда.
– Это случилось на подъезде к Одеру, – вспоминает Лион. – Нам пришлось долго тормозить, из-за чего нагрелись и задымились колодки. Чтобы узнать, в чем дело, мой помощник Василий Иванов выглянул из локомотива. Кстати, путь, по которому мы шли, был уже перешит на наш стандарт, однако все сигнальные устройства оставались на прежних местах. В общем, помощник зацепился за мачту семафора и упал на землю. Поезд остановился, Иванова подняли и на ближайшей станции отправили в госпиталь. Я думал, что мои высокопоставленные пассажиры не обратят особого внимания на этот случай, однако вышло иначе.
Наступил день отъезда из Потсдама. На вокзал прибыл Сталин и прямиком направился к нашему тепловозу. Его первый вопрос был обращен ко мне: как себя чувствует Василий Иванович? Вместо меня ответил сам Иванов, выглянувший в тот момент из локомотива: «Хорошо, Иосиф Виссарионович». Сталин посмотрел на него и погрозил пальцем: «Аккуратнее надо»...
Ответственность, лежавшая на плечах бригады, была огромной. Война ведь только закончилась, в лесах скрывались группы недобитых фашистов. Кроме того, состояние пути было не слишком хорошим. К этому стоит добавить, что за всеми действиями машиниста и помощника пристально следила охрана генералиссимуса. Все это осложняло работу. Но вот парадокс: по словам Лиона, усталости они не чувствовали. Что им помогало? Ощущение общего подъема, вызванного победой в войне, а также важность этого рейса.
В Потсдам поезд прибыл в назначенный срок. Прямо с вокзала делегация отправилась на конференцию. А бригаде предстояло подготовить тепловоз к обратной дороге: как-никак около двух тысяч километров он шел без «отдыха». Первую неделю работа кипела от зари до зари. Потом им удалось немного отдохнуть и погулять по Берлину.
– Возвращение в Москву, – продолжает мой собеседник, – было для меня драматичным. На Белорусском вокзале поезд нужно было остановить так, чтобы выход из вагона Сталина оказался напротив ковровой дорожки, ведущей в правительственный зал. Для этого мне по телефону вели отсчет, сколько метров осталось. Внезапно на путь выскочил стрелочник и стал махать красным флажком: тормози! В общем, пришлось остановиться раньше времени. Сталин как ни в чем не бывало спустился на грязную платформу и направился к автомобилю. А ко мне подошел сотрудник в штатском и сказал: «Доигрался. Поехали на Лубянку».
И все-таки я был уверен, что действовал профессионально, правильно. Ведь для машиниста проезд запрещающего сигнала – это тяжкое преступление. Наверное, потому я особо не волновался. Через два дня мою правоту подтвердил и следователь. А еще через некоторое время и мне, и Николаю Кудрявкину вручили медали «За боевые заслуги».
После тех рейсов Лион еще несколько лет водил тот литерный поезд. Маршруты были в основном в Крым, где находились дачи Сталина. В 1950 году он вернулся в депо Москва-сортировочная, почти двадцать лет проработал в нем машинистом, отсюда ушел на пенсию. [...]
Изначальный американский "родитель" Да - RSD-1 в 6-осном исполнении (USA)
---
Ещё по теме:
Потсдамская конференция в цвете
Литерный поезд Молотова (1940 г.), часть 3 и часть 2
Journal information