Причём по пути "туда" меня посадили рядом с пьяным вахтовиком и громкими винтами - в самое начало салона; зато "обратно" - в последний ряд и на комфортное место, где я неформально пообщался со стюардессой и напился вволю томатного сока.
Впрочем, обо всём по порядку.
Аэрп. Емельяново. Самолёт из тёплой ламповой юности
2. Главная интрига по прилёту в Красноярск заключалась в том, на какой птичке мы полетим дальше? Разнокалиберных пепелацев мелкого класса стояло много. Но на каком из них, всё-таки? Конечно, не на таком красавце:
3. Ан-24? Старенький, наверное всё же не он.
4. Сошлись в итоге на том, что скорей всего дадут вот такой АTR на 46 человек. Их тут стояло аж три.
Подозрения о том, что будет не ATR, зародились уже на стойке регистрации: у меня было указано место 2-Г. Но какой нафиг "Г" на буржуинском самолёте? Интрига разрешилась только тогда, когда нас повезли на автобусе на самую дальнюю стоянку. Там скромненько стоял Ан-24 авиакомпании "Турухан". "А почему не ATR?" - "А они все на Норильск поставлены сейчас, там ремонт большой полосы и пока временно Боинги не могут садиться. Так что оттуда возим народ часто ATR-ками". А этот Ан-24 оказался арендным: "Нордавиа" взяла в аренду 2 АНа на всё лето и возит на нём публику в Северо-Енисейск.
5. Причём этот АН оказался ещё и жутко секретным: когда я щёлкнул вот этот кадр, ко мне тут же подбежала СБ-шница и истошно заорала: "Нельзя снимать! Ты чё! Самолётика не видел? Прямо как из тундры набрали пассажиров! Удаляй немедленно! Я не шучу!". Я сперва несколько офигел, но тут она завидела другого фотографа и немедленно побежала к нему с теми же угрозами, и я благополучно ускользнул в салон. Так что снимок чудом уцелел.
6. Приключения продолжались: "место у окошка" на 2 ряду оказалось в глухом месте обшивки, иллюминаторы были на 1 и 3 рядах. В довершение всего ко мне рядом сел пьяный вахтовик, который донимал меня половину полёта всякими дурацкими разговорами.
7. Ну что делать, пришлось всё время оборачиваться назад и только так смотреть, что делается снаружи. Пока мы садились, АН стоял тихий и недвижимый, но затем произошло вот что: к гондоле двигателя лениво подошёл авиатехник в засаленной спецовке, подтащих какие-то шланги и воткнул их в штекеры. Дальше виднелась повозка с компрессором. Он подошёл к ней и запустил подачу воздуха.
8. Мотор чихнул, выплюнул пламя сзади и винты начали раскручиваться. Давно забытое ощущение Ил-18! Пропеллеры были ну прям совсем рядом со мной, обшивка вибрировала и гудела, голос превратился в дребезжащий. Причём на Ил-18 всё-таки звук был потише - а тут вообще рядом и громко! В общем, первые минут 5-7 я находился в шоке от всего увиденного и прочувствованного :)
9. Пламя вырывалось вот из этой дырки (фото с обратного рейса).
10. Любопытно, что надпись про ремни была выполнена под тонкой обшивкой и красиво просвечивала сквозь неё. Затем мимо в кабину прошёл суровый обветренный лётчик, захлопнул дверь и стюардесса стала показывать пассы со спасжилетом. Она на самолёт была только одна.
11. Табличка про аварийные выходы.
Затем АН раскрутил винты, неожиданно резво вырулил на полосу, перешёл на взлётный режим - винты буквально заревели! - и очень быстро взлетел. Громче самолёта в своей жизни я не слыхал. Это был мой второй полёт на нём: первый и до этого момента единственный был в далёком 1984-м, когда я летел из Хабаровска в Читу с посадкой в Тынде. Я успел напрочь позабыть эти незабываемые ощущения :)
12. В общем, полетели! Летит АН-24 медленно (430 км/ч) и довольно низко (4500 м), отчего тайга зеленая и не покрывается этим кислородным голубоватым налётом. В общем, полное ощущение ауры советской песни -
Под крылом самолёта о чём-то поёт
Зелёное море тайги!
А тайга тут действительно как море. Бескрайняя и нескончаемая.
Тут пьяненький вахтовик, что сидел рядом, дышал отборным перегаром и пытался всеми силами раскрутить меня на разговоры, начал на меня постепенно обижаться:
- А ты чё отворачиваешься всё время? Я чё-то неправильно говорю? Или чё, братан?
Я терпел-терпел, а потом ему и говорю:
- Слушай, дорогой. Я тут в этих краях первый и может, последний раз в жизни. Видимость хорошая. Отворачиваюсь потому, что снимаю или смотрю. Дай мне спокойно поснимать и не приставай, а? Мне и так не повезло с иллюминатором, пришлось к соседям лезать камерой, а тут ещё и ты обижаешься. У меня лично к тебе претензий нет, но дай мне нормально посмотреть на эти края.
- А ты чё, фотограф? Зачем тебе это всё?
- Нет, я не фотограф, но поснимать для памяти очень хочу.
- Может, вечером тогда бухнём, а? Ты на сколько в Енисейске зависаешь? Где остановился? Куда едешь-то?
- Мы небольшой группой летим, у меня компания. Наверное, сразу уедем. Куда скажут.
Вахтовик обиженно надулся и засопел. Но зато я смог нормально снимать дальше.
13. Через 40 минут полёта показалась Ангара. Она перед впадением в Енисей значительно его шире.
14. Полное ощущение, что Енисей впадает в Ангару - настолько она тут широкая. До слияния остаётся 20 км, его видно по другому борту.
Через некоторое время я попривык к рёву ТВД и даже уловил некоторое стихание шума. После первого шока на взлёте мне полёт даже стал нравиться - конечно, за вычетом соседа и глухой стенки у моего кресла. АН летел стабильно, проваливался в ямы плавно, без тряски, турбулентность чувствовалась совершенно по-иному - спокойней и не было этого липкого реактивного страха, как на средних арбузах - на которых психологически кажется, что у них вот-вот переломятся крылья (средние самолёты я переношу хуже всего). В общем, летел как шмель, ввинчиваясь в сибирский надтаёжный воздух. Через час по рядам пошла стюардесса с напитками -напоила пассажиров.
- А томатный сок есть?
- Нет. Минералка, кола, крем-сода. Вам что?
- Минералки с газом.
15. Под крылом показалась гигантская дыра в земле. Интересно, мы сюда летим или на другой ГОК?
16. "Дыра" поближе, с увеличением. На спуске вниз видны микроскопические букашечки - это карьерные 140-тонные самосвалы. Позже оказалось - что да, летим именно сюда. И даже потом спустимся на вахтовке на самое дно этой мега-дыры - карьера "Восточный".
17. Другой карьер Полюса - "Благодатный". Он несколько севернее.
18. Сразу после пролёта этого карьера самолёт выпустил шасси - минут за 10 до посадки (!) и летел уже с выпущенными. Странное дело, но АН-24 с шасси никак дополнительно не мотало - как мотыляет реактивный самолёт. Посадка на нём, правда, оказалась весьма малоприятной - потому что он на снижении ныряет носом вниз и ощущения от этого так себе. Винты работают намного тише, и это добавляет драйва. В некоторые моменты кажется, что мы просто носом врежемся в тайгу.
19. Но самый сюрприз поджидал нас уже перед полосой - АН всё снижался и снижался, носом вниз, и я с ужасом наблюдал, что мы летим аккурат в пропасть третьего карьера. Вот уже отвалы близко, совсем близко, вот сейчас врежемся! Ощущения незабываемые. Вдруг сразу после чёрных отвалов показались антенны и маячки, затем выкошенная поляна и практически сразу началась полоса. АН спружинил на бетонку, подпрыгнул пару раз, и затем уже покатился по ВПП. Уфф... Не врезались. Я со страху чуть в штаны не наложил! Вахтовик рядом сопел тоже - чегой-то немного переживал, как и я.
20. Удивительное дело, но когда мы сели - никаких аплодисментов. Все вдруг буднично вскочили и пошли на выход в хвост. 1 час 35 минут летели до Северо-Енисейска.
21. Здесь тоже была повышенная бдительность на сьёмку. Поэтому приходилось маскироваться всеми возможными приёмами. Рядом стоял ПАЗик, и мы набились туда, как сельди. Меня и моего коллегу
zavodfoto буквально утрамбовывали в переднюю дверь.
22. Перед входом в автобус я всё-таки исхитрился на секунду замешкаться и когда сопровождающая трамбовалась в автобус, я щёлкнул нашего сердитого турбовинтового шмеля. Вот он, красавец! Машина 1973 года выпуска. Летает, как миленькая! :)
23. Едем к аэровокзалу. А наш АН уже облепили ведомственные буханки - почта, золотой груз и прочие дела. "Буханка" в этих краях - просто палочка-выручалочка. Безотказная, неприхотливая, выносливая.
24. Аэровокзал Северо-Енисейска. Неизвестно, какой он был раньше - но сейчас его вусмерть засайдинговали.
25. Забота о пассажирах - кулер с водой. Есть кипяток, есть и студёная вода. Кстати, такой же кулер стоит тут и в стерильной зоне. Пей - не хочу. Разительное отличие от мерзких коммерческих барыг с Пулково или Шарика, где за 0,5 воды просят 135 руб.
26. А это уже обратный путь: регистрация на посадку. Тут всё так по-домашнему, спокойно. Хотя я чем-то не понравился девушке за стойкой, и когда я попросил её "Дайте у окошка место" - она буркнула: "У нас автоматическая рассадка" и дала таки у прохода. Хотя место оказалось хорошим, в самом заднем 12-м ряду.
27. Привокзальная площадь Северо-Енисейска.
28. Попытка снять нашего "шмеля" через открытые ворота аэродрома не удалась: тут же выскочила охранница, тетенька лет 50-ти, и закричала: "Тут строго запрещено снимать! Отойдите
29. Ладно, че поделать. Нельзя, так нельзя. Тут всё нельзя. Зато вода есть в стерильной зоне. На выходе нас специально пасла другая охранница, и покрикивала на всех, кто доставал телефоны: "Сьемка запрещена! Нельзя!". Поэтому пришлось утрамбоваться в автобус на другую сторону и я снял нашу другую птицу, что повезёт нас в Красноярск. Эта была уже 1975 года выпуска.
30. Ряд у меня был самый последний, 12-й и он оказался вообще самым удобным. На будущее, совет летающим на этом шмеле: чтобы вам достался цельный иллюминатор, берите ряды, которые делятся на 3: 3-й, 6-й, 9-й или 12-й. Наш - самый лучший, моторная гондола ничего не загораживает, и виды отличные.
31. Но больше всего меня поразила большая разница в шуме, между 2 и 12 рядами. Если во 2-м ряду, когда я летел "туда", всё вокруг вибрировало и говорить было практически невозможно, то в 12-м было относительно тихо и комфортно. Говорить можно было совершенно спокойно.
32. Здесь уже надпись не была закрыта тонкой панелью, как в самолёте 1973 г.
33. Теплые ламповые места с кириллицей. Никаких тебе буржуинских ABCD - тут АБВГ!
34. Перед взлётом, когда лётчики завели двигатели и они запели свою громкую песню, ко мне подошла стюардесса (её место было рядом, в тёмном закутке за 12-м рядом) и сказала: "У нас нельзя снимать!". Я ей: "А я всегда на транспорте снимаю. Ну сами посудите, когда ещё я тут окажусь?". - "А мы тут всё лето будем летать", улыбнулась она. - "Вы откуда?" - "А с Питера". - "Ого! Дальний гость! Тогда понятно всё с вами". И больше уже мне замечаний не делала. Потом близость нашего ряда к её рабочему месту сыграла мне на пользу: через полчаса мы с ней разговорились, я стал расспрашивать её о местных обычаях и ритме полётов и попутно пил томатного сока в удовольствие. А он, как вы знаете, в полёте самый полезный.
35. Не отказал я в удовольствии осмотреть и хвостовой туалет.
36. Обратно в Красноярск мы летели, правда, в облачности - которая как раз и простиралась примерно на 4-км высоте. Так что я не пожалел, что у меня место было у прохода: всё равно ничего не увидеть. Зато со стюардессой пообщался. Посадка была тоже малоприятная (носом вниз), но не такая, как на пути "туда". На выходе успел телефоном щёлкнуть пару кадров - пока не закричали, что нельзя.
37. Вот такой он, теплый и ламповый АН-24. Не думал я, что спустя 33 года после первого полёта снова пролечу на нём над енисейской тайгой!
В общем, отличная бабочка - хоть и старенькая. Ввинчивается в небо прилежно, в облаках не вихляется, летит устойчиво, маневрирует быстро. Летчики суровые и обветренные: посмотришь на них, и уверенность в полёте сильно прибавляется. Летел, прямо как в детстве - только что "Взлетных" не выдавали.
PS. Ну а дальше будет про карьер и громадную технику.
Journal information