Случилось это в мой первый большой советский отпуск, при возвращении на Камчатку с материка.
Шли мы на однотипном с "Петропавловском" судне "Мария Ульянова". Теплоход был уже усталый, потрёпанный океанами и беспокойной морской жизнью, с полустертыми дверными ручками и ковровыми дорожками. Шлёпал я на нём из Владивостока "зайцем", без билета - на борт посадил знакомый рефмеханик Михаил Семёныч (к сему моменту давно покойный). Он уже тогда был слегка за 60, на грани списания. Помню, как спускали мой чемодан на канате с парапета морвокзала, а внизу Семёныч его принимал - так что заходил я на теплоход налегке, без багажа и уже в самом конце пассажирской посадки. Даже волновался в конце - посадят ли на теплоход? ("не волнуйся, всё схвачено!") А ну, чемоданчик уедет без меня? Но ничего, за пять минут до уборки трапа провели и я, наконец, оказался на борту.
Выход из Золотого Рога очень волнительный. Когда теплоход отходил от морвокзала, с берега играли "Прощание Славянки". Нет, это была не музыка из мегафона - а именно настоящий оркестр! С живыми музыкантами и трубами, сверкающими на солнце. Я ещё удивился тогда - это же не круизный лайнер отходит, а обычное и небольшое судно. Зачем такие затраты? И ещё минуты три оркестр было слышно, пока не прибавили ходу и поскользили вдоль Эгершельда, мимо причалов грузового порта. Сейчас вспоминается в этой связи песня "Как провожают пароходы" Хиля - вот прямо всё по ней было :)
"Мария" стоит у Владивостокского морвокзала (фото из викисклада)
Первые три часа ехал в каюте Семёныча, на второй полке - а потом он мне подыскал штатное место из свободных мест в первом классе. Каюта наверху, двухместная, с личным гальюном. Правда, обивка была уже облезлая, от множества поколений пассажиров, но это уже мелочи. Вторым пассажиром там ехал поджарый каптри* с острым хищным лицом ("зови меня просто Вася"), служивший на Завойко в КВФ. Как потом выяснилось, начмедом на СКР-е. С которым мы потом года на четыре подружились, пока нас не развела судьба.
Камчатская пароходная линия. Серый пунктир - "летняя" линия, синяя линия - "зимняя"
Ходу до Петропавловска - четверо суток, плюс-минус шесть часов (зависит от штормов, ветров и волнения). Летом пароход идёт через пролив Лаперуза, зимой - через Сангарский. Мы шли у Сахалина, через Лаперуза - но держались почему-то ближе к Японии. Сахалин не было видно, зато прекрасно наблюдался мыс Соя. Вдали по правому борту хорошо были видны яркие огни Вакканая. Прошли пролив, начало темнеть и вечером нам досталось забавное зрелище - шли мимо сайровой флотилии с траулерами, у которых прожектора были направлены вниз, в толщу морской воды. До этого я не знал, что сайра, оказывается, идёт на свет и надо поярче светить вниз.
В конце вторых суток попали в шторм на Охотском море. Началось это дело примерно на траверзе Урупа. Почти всю Курильскую гряду мы шли с западной стороны, так была проложена летняя линия. Это был первый серьёзный шторм в моей жизни, и такой силы - единственный. Я не моряк, и на судах хожу не так часто. Так что запомнился он сильно. Судёнышко относительно небольшое (4900 т) и поэтому швыряло нас нещадно. Самое неприятное для пассажира - не бортовая, а килевая качка. Медленная, с сильными эмоциями. Лежишь на полке - ноги вниз, замерли... затем - уух! - и обратный процесс, ноги вверх. Задержались в положении секунд на пять, и обра-а-атно. И так всё время, с беспощадной чёткой периодичностью. Вестибулярный аппарат бунтует, в животе в разных направлениях летают бабочки...
В обед пошли с Васей в судовой ресторан - никого. Сидят человек семь за столиками, и всё (а должно быть 100-150! - первая смена питания). Качает нещадно, тарелку надо периодически поддерживать. Официантка приносит рис с мясом: "Мальчики, а может вам добавочки принести? Столько мяса шикарного пропадает, прямо жалко, а?!". Вася: "Мясца-то? Неси, голубка!" - и достаёт фляжку. Подмигивает: "Ну что? Помаленьку добавим?". Я: "Слушай, а плохо не будет? Вона, сколько народу блюёт по каютам?". - "Да не, не ссы, Серёг. Только укрепит состояние. Глоточек прямо отсюда, а то ведь прольётся, со стакана-то!". Короче, я понял, что морская болезнь в острой форме мне не грозит, и питаться в качку вполне могу. Хотя, бесспорно, некомфортное состояние. Но никакой блевоты и страданий. Наелись, выпили, ушли в каюту :)
Трепало нас больше суток, а днём на третьи сутки - как-то прям внезапно - шторм стих, и мы попали в спокойные воды. Все сразу побежали в ресторан, мы заглянули - толпы голодных и страждущих питания. А нам-то хорошо и сыто, мы питались за двоих в этот волнительный период. Так что не торопились и пошли в конце второй смены. Из-за штормовой погоды (как мне потом сказали) "Машенька" изменила курс: обычно лайнеры по Камчатской линии идут Четвёртым Курильским проливом, проходя Шумшу и Парамушир левым бортом. Нам же достался незапланированный бонус: мы шли западнее, и поэтому лицезрели невиданное - огромный вулкан с заснеженной шапкой и почти идеальной формой конуса вставал прямо из океана. "Алаидище!" - восторженно сказал носатый дедок, который тоже вышел подышать воздухом наверх и стоял у леера рядом.
Проход нашего рейса в районе северных Курил, осень 1987 г.
Синий пунктир - "штатный" (обычный) путь в нормальную погоду
А потом мы прошли загадочный мыс Лопатка по левому борту и вышли в Тихий океан Первым Курильским проливом. Капризная Лопатка и в этот раз себе не изменила - прямо с мыса на волны спускалась неслабая и плотная полоса тумана и поэтому всю тихоокеанскую половину рельефа видно не было. Вошли в него и начали гудеть. Да и вообще, названия там были самые что ни на есть романтические и приводили меня в восторг: скала Авось, остров Маканруши, вулкан Фусса...
Пришли в Петропавловск затемно, на два часа раньше расписания. Должны были в семь тридцать утра, а прибыли в пять. Так что прибытие я полностью проспал :(
Просыпаюсь от странного ощущения ("почему двигатель не шумит?"), а за иллюминатором виднеется наш Морвокзал. Обидно было до слёз - как это я мог прозевать прибытие, я же ждал и готовился, будильник завёл! Но ничего не поделать. Зато никто никого не торопил, экипаж не шумел, половина пассажиров ещё дрыхла в каютах и после сорока минут сборов и умывания я вышел на свет Божий уже в сыром утреннем Петропавловске. Это было 2 октября 1987 года.
PS. А вот тот самый остров Алаид с северной Курильской гряды, который я прошёл на "Марии" в 1987-м. Тогда у меня не было с собой никакой фототехники, чтобы запечатлеть эту красоту. Просто массово высыпали на верхнюю палубу и восторженно смотрели, раскрыв рты. Зарубка осталась только в памяти. Сейчас поискал картинки в Сети - и правда, эпическое зрелище! Не зря оно запомнилось так сильно.
* военные моряки будут, бесспорно, возражать, т.к. строго формально Вася был не каптри, а майором м/с - морская форма с красными просветами на погонах
Journal information