— Президент заявил о воссоздании так называемых вагонов-ракет. Знаю, что когда-то под Пермью был целый вокзал этих вагонов, но он был распродан чуть ли не по цене двухкомнатной квартиры.
— Все это не так. Никакого вокзала никогда не было, был пункт постоянной дислокации. И про распродажу это байки. Работа по созданию комплекса на базе железнодорожного транспорта действительно ведется. Дело движется, и с той задачей, которую перед нами поставил президент, мы, конечно, справимся.
Вот ещё интересные фрагменты. Про "Булаву":
— Не могу не спросить про «Булаву», которая не взлетела. Ваши коллеги-ракетчики считают, что сама она — гениальное произведение с точки зрения конструкции и дело было в резине, которую закупали в Китае. Это так?!
— Я считаю, что «Булава» — это высший пилотаж. Но заводы в то время не успевали за учеными. Провал запусков «Булавы» в подавляющем большинстве случаев был результатом производственного брака. Недостаточный контроль, отсутствие квалификации у людей (тогда был отток умных и профессиональных людей за границу).
— Вы никогда не жалели, что написали после провалов с «Булавой» заявление об отставке с поста руководителя МИТ?
— Это было сложное решение, но, на мой взгляд, единственно верное. Близкие меня поддержали.
— Какие у вас отношения с Медведевым? Он ведь не наградил вас званием Героя Труда (это сделал Путин в 2015 году).
— Абсолютно нормальные. В том смысле, что никаких отношений. Мы замыкаемся по подчиненности на вице-премьера Дмитрия Рогозина. Впрочем, с Дмитрием Анатольевичем я разговаривал в Сочи, но предметно-приватного общения не было. С Путиным я периодически встречаюсь, в том числе один на один. Он меня хорошо знает, я его еще лучше. (Смеется.)
И про 90-е:
— Знаю, вы очень резко отзывались о действиях советского правительства в лихие 90-е...
— Резкость мне несвойственна. Но по вопросам, касающимся безопасности государства, я могу говорить прямо и жестко. Что происходило? Борис Ельцин принимает решение сократить наши РВСН. А ракеты, напомню, — самое дешевое и самое опасное наше оружие для иностранных государств. Планировалось сократить количество ракет процентов на 60 к 2000 году. Из 80 тысяч ракетчиков 60 тысяч предложили уволить. И это лучших, высококлассных специалистов в мире!
— И как вы спасали ядерный щит России? Правда, что после того, как не смогли в очередной раз добиться приема у президента Бориса Ельцина, обратились к нему с телеэкрана и он после этого порвал указ о вашем награждении?
— Я действительно сделал заявление в телеэфире. Сказал тогда, что разработка «Тополь-М» под угрозой срыва. Но про указ — был ли он вообще? — ничего не скажу, потому что не знаю. Что сильнее всего меня тревожило — из перечня работ на ближайшие 5 лет был исключен целый класс вооружений — комплекс подвижного грунтового базирования. Я пришел к начальнику Генштаба, сказал, что это роковая ошибка. Он не то чтобы был против, просто говорил: в стране нет денег. Я убедил его, сказав, что ядерные силы являются гарантом безопасности страны, значит, надо найти средства.
А вообще времена были трудные. Был огромный долг Минобороны за нашу продукцию, которую мы уже поставили. Выпуск новых изделий практически не финансировался. Чтобы выжить, мы брались за разработки, совершенно не связанные с ракетами. Очистка воды, рентгеновские аппараты, монорельсовая дорога...
И ещё, про горбачёвские времена:
— Помните ли вы тот исторический момент, когда впервые СССР и США обменялись секретными разработками в области ракет?
— Конечно. На переговорах в Вашингтоне была достигнута договоренность, в соответствии с которой мы должны передать американцам данные о ракетах средней дальности «Пионер», которые были на вооружении нашей армии. Но все это было довольно неожиданно.
Помню, начальник Генштаба позвонил в МИТ, потребовал привезти материалы по «Пионеру». Я привез, но отказывался их просто передать. Документы имели высший гриф секретности. Я не имел права оставить их руководителю, пусть даже такого высокого уровня, если не будет все оформлено должным образом: печать и подпись в реестре о получении. Он долго думал, потом все заверил. И при мне позвал секретчика со словами: «Срежьте гриф «секретно» с каждой страницы и отправьте по телетайпу в США». Мы тогда все обомлели. А секретчик, как мне показалось, не просто не поверил своим ушам, но готов был упасть в обморок.
Вот такие бывали времена в нашей истории. Мда...
Journal information