Аллегория беспощадной Осени
Осень недавно в гоpоде - шестой день.
Моё вpемя yезжает вдаль на игpyшечном поезде.
Я pедко смотpю в календаpь
Так бы и не вспомнил, память-то девичья,
А тyт вдpyг pаз - и опаньки!
Я yже целый год не видел ее сеpых глаз...
(«Високосный год»)
Три дня назад шёл по Городу, по Улице... случайно повернул взор влево... и вдруг – как током на триста восемьдесят меня ударило!
Я внезапно увидел Осень – именно так, в человеческом обличье, явно и точно. Она сидела и спокойно смотрела леденящим взглядом вдаль.
Я ее раньше представлял неясно, но всегда тревожно. И вот она воплотилась. Тонкие губы, ввалившиеся глазные впадины, сложенные на толстом плаще худые, изможденные руки. В уголках губ запрятана саркастичная, почти не видимая улыбка. Она знает – никто от неё никуда не денется, и её время непременно придёт. За ней нарисована хаотичная сеть голых, печальных веток. Одинокие листочки, чудом сохранившиеся, мелкой дрожью трепетали на ветру. А дальше - глубокий объем серого мрачного неба.
( Collapse )
Моё вpемя yезжает вдаль на игpyшечном поезде.
Я pедко смотpю в календаpь
Так бы и не вспомнил, память-то девичья,
А тyт вдpyг pаз - и опаньки!
Я yже целый год не видел ее сеpых глаз...
(«Високосный год»)
Три дня назад шёл по Городу, по Улице... случайно повернул взор влево... и вдруг – как током на триста восемьдесят меня ударило!
Я внезапно увидел Осень – именно так, в человеческом обличье, явно и точно. Она сидела и спокойно смотрела леденящим взглядом вдаль.
Я ее раньше представлял неясно, но всегда тревожно. И вот она воплотилась. Тонкие губы, ввалившиеся глазные впадины, сложенные на толстом плаще худые, изможденные руки. В уголках губ запрятана саркастичная, почти не видимая улыбка. Она знает – никто от неё никуда не денется, и её время непременно придёт. За ней нарисована хаотичная сеть голых, печальных веток. Одинокие листочки, чудом сохранившиеся, мелкой дрожью трепетали на ветру. А дальше - глубокий объем серого мрачного неба.
( Collapse )